Даже в лучших произведениях военной прозы офицеры контрразведки изображаются как «подозрительные перестраховщики, люди неумные, ограниченные, а то и просто трусливые. Между тем все четыре года войны офицеры военной контрразведки самоотверженно выполняли опасную, сложную и крайне ответственную работу, от которой зависели жизни тысяч людей, судьбы целых операций».
Эта оценка смершевцев фронтовика и выдающегося советского писателя Владимира Осиповича Богомолова. Его перу принадлежит первый и, по-моему, до сего дня единственный роман об особистах — знаменитый «Момент истины (В августе 44-го)». Полтора десятка лет он пытался его опубликовать, преодолевая цензурные заслоны и тупость иных высокопоставленных начальников в погонах и без. Бюрократы при погонах, верные девизу бюрократов всех времен: «Кабы чего не вышло», прямо-таки испугались проникнутого патриотическим духом произведения о наших контрразведчиках. Один генерал даже оставил на полях богомоловской рукописи непреклонное, как команда на плацу, указание: «Название «СМЕРШ» везде выбросить! Оно нас не украшает». Бедняга боялся, что читатели, зная о тех, кто находился у руля СМЕРШа, например, об Абакумове, запятнанном с ног до головы участием в репрессиях, будут смущены, а то и возмущены любым уважительным отзывом об офицерах этой спецслужбы.
Так что писателю понадобилось завидное упорство, чтобы сказать неугодную и тогдашним либералам, и перестраховщикам-охранителям официальной идеологии правду. Но он ее сказал. И поставил к «новомировской» публикации вызывающе смелый эпиграф: «Немногим, которым обязаны очень многие». Презиравший конъюнктурщиков, колебавшихся вместе с «линией партии», он считал себя обязанным отдать должное не Абакумову, не Берии, а рядовым героям, выигравшим невидимую схватку с «Абвером».
Это они проникали в фашистские разведшколы. Это они разоблачили сотни шпионов, диверсантов, которые по фальшивым документам, с поддельными советскими орденами, иногда даже со звездочками Героев Советского Союза, забрасывались в нашу армию и в наш тыл. Это они вели тонкую радиоигру с врагом, снабжая его дезинформацией. А сами добывали наисекретнейшие сведения о планах вермахта. Что, например, сыграло значительную роль в успехе битвы на Курской дуге. Это они задержали множество предателей, дезертиров, провокаторов, пытавшихся всячески навредить Красной армии.
В рядах смершевцев хватало людей, беззаветно верных Родине, талантливых профессионалов, готовых погибнуть ради Победы. Примечательный факт: в СМЕРШе не было ни одного случая измены, предательства.
В контрразведке служили, ей помогали поистине самоотверженные патриоты. Среди них были и прошедшие по страшным дорогам войны начиная с рокового июня сорок первого. И опытные разведчики с довоенным стажем. Вплоть до замечательной актрисы и красавицы, родственницы русского классика Ольги Чеховой. Она жила в Берлине. Ею восхищался и захаживал к ней в гости на огонек сам фюрер. А Чехова, порою балансируя на грани провала, умудрялась выуживать у фашистских бонз важнейшие сведения и передавать их советскому командованию. Кстати, ее сообщения оказались чрезвычайно полезны и при подготовке того же наступления на Курской дуге.
Наши земляки тоже бесстрашно выполняли свою миссию в рядах СМЕРШа. В их числе были задонец В. Безбородов и уроженцы елецкого села Казаки М. Богатиков и А. Иляков, усманцы В. Дардыков и А. Негробов, грязинец А. Урвачев. Им не суждено было дожить до победного мая сорок пятого. Но они сделали все, чтобы он наступил.
А вот Сергей Петрович Сарафанов из села Новое Дубовое дожил, хотя мог погибнуть десятки раз. И когда с боями отступал летом и осенью сорок первого года. И когда воевал под Сталинградом, где отбивал штаб дивизии от врагов и совершал диверсионные рейды в тыл противника. Историку и журналисту, постоянному автору нашей газеты Анатолию Березневу Сергей Петрович признавался: сам не понимает, как его тогда обошла смерть. Ему выпало и командовать взводом контрразведки СМЕРШа. И он вновь рисковал, вступая в поединки с немецкими диверсантами. Иные эпизоды из фронтовой биографии Сарафанова очень напоминают те, о которых поведал в «Моменте истины» Владимир Богомолов.
Справедливо назвать и еще одного смершевца — Сергея Панюшкина. Земляки-липчане, что после войны читали его сборники стихов, книги по краеведению или об истоках и корнях русского песенного фольклора, разумеется, не догадывались об этих страницах военной биографии поэта.
Победа поставила точку в истории СМЕРШа. Но не зря говорится: для памяти о подвиге сроков нет. Впрочем, сами смершевцы не называли свою службу подвигом. Для них она была просто работа. И они ее делали хорошо, не считаясь ни с какими трудностями и опасностями. Им, немногим, действительно обязаны очень многие, кому они помогали побеждать, кому сохранили жизнь, кого уберегли от удара в спину.
"Липецкая газета". Исаак Розенфельд