Каждую неделю в Центре искусства и музыки библиотеки Маяковского зрители могут увидеть новые произведения современных художников в ином свете в прямом смысле слова. Как пояснил Павел, для этого был создан уникальный прибор.
– Он управляется компьютерной программой, индивидуально настраиваясь на каждую картину для лучшего восприятия её цветовой палитры. Порой, правда, случаются сбои, и как-то мои «Metamorphosis» «заклинило» на розовом освещении, что воспринималось как минимум странно.
– Думаешь, не соответствовало внутреннему посылу картины?
– Вспоминаю один случай как раз о таком соответствии. Было это на первом курсе, я недавно поступил, ходил модный, в светлых, почти белых джинсах, и был очень горд собой. Вот так однажды заявился на просмотр, продемонстрировал свои графические экзерсисы и со спокойной душой отправился домой. На остановке с ужасом увидел, что мои прекрасные светлые штаны уже не светлые, и тем более не прекрасные. Видимо, во время просмотра я задел одну из сохнущих работ старшекурсников и при ходьбе разнёс по ткани ядрёную гранатово-бордовую краску. Думаю, вывод о соответствии очевиден.
– Мог бы лёгким движением руки превратить брюки в хенд-мейд эксклюзив с авторской росписью.
– «Лёгким движением руки» брюки могли бы, по примеру одежды героя Андрея Миронова, превратиться разве что в шорты, да и то розовые, что для юноши в условиях ретроградного Липецка не лучший вариант.
Но, если серьёзно, я, наверное, в какой-то степени сапожник без сапог. Многие знакомые думают, что дома у меня всё в росписях, лепнине и прочих интерьерных излишествах. А я крашу стену в серый цвет, вешаю одну живописную работу, и больше мне ничего не нужно, хотя смогу сделать и цветочки, и кракелюры.
– ...Но у тебя есть твой серый, и ты счастлив?
– Именно! Зачем загромождать пространство невыразительными «суетливыми» деталями, если можно высказаться точнее, сильнее и, если хотите, умнее, более лаконичными средствами.
– Мы сейчас об интерьере, живописи или о жизни?
– Скорее, о первом и последнем. Живопись я бы исключил из этого ряда, так как порой идея автора требует именно детализации, некоего рассеивания внимания.
– А я только хотела спросить, как же тогда быть с твоими ассамбляжами, где без включения мелких предметов не обойтись. Некоторые уже стали узнаваемы.
– Ты про стрекозок? Да, это отдельная тема ( смеётся ). С ними связано много дорогих сердцу воспоминаний, как у вас, журналистов, принято говорить, «о начале творческого пути», о первых выставках, экспериментах, поисках, удачных и не очень приёмах и находках. Мои стрекозки летают повсюду, появляясь то в одной, то в другой работе (и в питерской, к слову, без них не обошлось), и мне не хочется с ними расставаться.
– С серым и сине-бирюзовой гаммой ты, по-моему, тоже ещё долго не расстанешься.
– Само собой, можешь даже написать, что Зуданов приверженец скандинавского минимализма ( смеётся ). Мне всегда нравился серый – спокойный благородный фон, на который идеально ложится яркое цветовое пятно.
– Паша, а тебе не кажется, что вот этот момент нашего разговора уже можно отделить от темы живописи и переложить на жизненное восприятие в целом?
– Хм... не думал об этом... А ты права! У людей серый в основном ассоциируется со скукой, унынием, рутиной, чем-то не слишком приятным, а мне в нём комфортно – ровная поверхность, размеренное течение жизни, к которому я всегда стремился. Серый – монотонный, но в то же время сложный цвет, и в этом его преимущество.
– Получается, ты рассматриваешь жизнь в целом как однородный фон для контрастных красочных пятен – твоих приоритетов или значимых событий, на которых делаешь цветовые акценты?
– Точнее и не скажешь. У каждого из нас есть особые категории существования. Только вот поступают все по-разному. Одни настолько загромождают холст своей жизни всяким мусором, что не видят важного за ерундой. Другие просто смешивают все краски, чистые, яркие, превращая их в непонятное месиво. Третьи тщательно выстраивают композицию, выбирают основные и сопутствующие цвета, стараются сделать картину идеальной.
– Ты, конечно, относишься к третьим.
– А я и не скрываю этого, тяга к постоянному совершенствованию в любом деле во мне с детства. Я – перфекционист, и не хочу меняться.
Штрихи к портрету
«С детства краски и пластилин привлекали меня больше, чем игрушки. По счастливому стечению обстоятельств попал к нужному педагогу – Ольге Сергеевне Буевой. Затем была ДХШ № 2 Липецка, где появился ещё один человек, которого я могу в полной мере назвать своим наставником, – Виктор Андреевич Пичугин. В период обучения участвовал и побеждал во многих городских и областных конкурсах».
На старших курсах худграфа ЛГПУ Павел начал активную выставочную деятельность, «засветился» в Липецке, Ельце, Воронеже, Сочи, Краснодаре, Иваново и Москве.
Читатели «МВ», возможно, помнят его по авторским проектам «Белое» в Центре изобразительных искусств, «Бумажное» в Липецком музее народного и декоративно-прикладного творчества, «Инстинкт» и «Части» в «NeboStudio».
Пару лет назад липчанин отличился на Фестивале молодёжной культуры «Арт Квадрат» в Иваново и на Всероссийском молодёжном форуме «Селигер». В 2015 году прошла персональная выставка «Холодное шёпотом».
Важной частью профессиональной жизни Павел Зуданов считает работу с детьми в школе-студии Ольги Буевой.
Художник о картине:
«Одна из последних работ серии «Горизонты». В этой картине цветовые гармонии и пластическая организация горизонтальных полос являются главными средствами художественной выразительности. Стрекоза как символ художественной свободы присутствует в работах последних лет; «Metamorphosis» не исключение. Девушка – она главная героиня – движется по живописной поверхности тут и там. Метаморфоза – как процесс превращения символа в образ, открывающий всё новые и новые живописные горизонты (полосы)».
«В современном английском существует сленговое значение слова cool. Оно означает и отстранённость, и восхищение одновременно… То, что делает Павел, вполне дружит и с эстетикой Хокни, и с эстетикой Хоппера, в методологиях и приёмах прочитываются ссылки и намёки на подходы Поллока и Раушенберга, а по заострённости и целям (если вообще в метафизическом коловороте ЖИВОПИСИ имеет смысл говорить о целях) – Утрилло и, может быть, Древин. Автор имеет право!
Павел играющий и Павел ироничный, играющий кодами и эстетиками ХХ века, создаёт повод для надежды, что через своё эстетическое хипстерство сможет понять и сделать то, что не смогли сделать мы, что-то важное, архинужное и очень необходимое для будущего ИСКУССТВА.
Ещё хотелось бы добавить, что в мир ЖИВОПИСИ пускают не всех – Павлу повезло».
Художник Сергей Бугровский
"Молодежный вестник". Екатерина ЛЁВИНА