«Все шлют Онегина к врачам…»

«Все шлют Онегина к врачам…»
Фото: petrmost.lpgzt.ru
Любопытный факт: живой интерес у многих великих писателей прошлого вызывало такое направление в медицине, как психиатрия. Горестная судьба душевнобольных, сложнейшие, тончайшие движения человеческой души – всё это по-настоящему волновало мастеров слова. В зарубежной литературе XIX века даже сложилась своего рода традиция использования персонажей с признаками безумия (М. Сервантес, В. Шекспир, Э.Т.А. Гофман).


В России эта тема нашла отражение в творчестве А.С. Пушкина. В произведениях нашего великого поэта можно нередко встретить героев с душевными недугами. Известно, что он даже посещал специальные лечебницы, интересовался их обустройством. На листках его черновиков зарисованы сцены, которые поэт там наблюдал. В обиходе в ту пору были иные, чем сейчас, медицинские термины: помешательство, безу­мие, сумасшествие. Соприкосновение творчества Пушкина с медициной его времени интересно и увлекательно показал в своих исследованиях биограф поэта – профессор С.М. Громбах.


У пушкинских персонажей недуг чаще всего начинается вследствие сильного душевного потрясения: Германн («Пиковая дама») заболевает после неожиданного проигрыша, приведшего к крушению всех его, казалось, близких надежд на богатство; Евгений («Медный всадник») – после гибели невесты; Мария («Полтава») – после казни отца; Мельник («Русалка») – после самоубийства дочери.


Как проявляется у них душевная болезнь? Характерными симптомами служат бред и галлюцинации. Бред – это суждение, не соответствующее, противоречащее действительности и искажённо отражающее её. Ошибочные заключения могут встречаться у каждого из нас, и некоторые из них мы с убеждённостью отстаиваем. Но заблуждения здоровых людей можно исправить путём дополнительных аргументов или приобретения новых знаний. Болезненное же суждение опирается на «кривую логику», на которую нельзя повлиять ни убеждением, ни доказательствами. Отдельные свойства реальных предметов или явлений могут восприниматься человеком в изменённом, неправильном виде. Скажем, в шуме дождя слышатся разговоры, пальто на вешалке становится похожим на спрятавшегося злоумышленника. Это то, что врачи называют иллюзией. Яркое описание иллюзий находим в стихотворении «Бесы». Ямщик, перепугавшись не на шутку, указывает барину, как в вихрях снежной вьюги с ним играет «бес»:


Посмотри: вон, вон играет,


Дует, плюет на меня;


Вон – теперь толкает


Одичалого коня…


Другое широко распространённое расстройство восприятия – галлюцинации: ничего вокруг нет, а человек что-то видит, слышит, чувствует. Германну в галлюцинациях слышатся названия карт, сулящих ему выигрыш: «Тройка, семёрка, туз – не выходили из его головы и шевелились на его губах». Болезнь к нему подкрадывалась исподволь. Впервые галлюцинации наступают, когда он прощается с мёртвой графиней: «В эту минуту показалось ему, что мёртвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом». Той же ночью ему привиделась покойная графиня и назвала три заветные карты. С этой минуты Германн на грани безумия, и, наконец, в роковой вечер, когда пиковая дама подменила туза, увлекая с собой весь прежний выигрыш Германна и повергая его в нищету, он окончательно теряет рассудок.


Психическое нездоровье Евгения из «Медного всадника» развивается при виде снесённого наводнением домика Параши:


И, полон сумрачной заботы,


Всё ходит, ходит он кругом,


Толкует громко сам с собою –


И вдруг, ударя в лоб рукою,


Захохотал…


Герой полон печали и отчаяния, охвачен мрачными мыслями, совершенно погружён в себя. Сейчас мы говорили бы о психогенной (то есть имеющей психологические причины) депрессии:


Ужасных дум


Безмолвно полон, он скитался.


Его терзал какой-то сон.


Прошла неделя, месяц – он


К себе домой не возвращался.


Временами сознание Евгения прояснялось, но вслед за этим появлялся бред преследования: «За ним повсюду Всадник Медный // С тяжёлым топотом скакал».


В бредовых переживаниях Марии из поэмы «Полтава» воспоминания перемешиваются с искажённым восприятием реальной действительности:


Она за тайну мне сказала,


Что умер бедный мой отец,


И мне тихонько показала


Седую голову – творец!


Куда бежать нам от злоречья?


Подумай: эта голова


Была совсем не человечья,


А волчья…


Мельник в «Русалке» возомнил себя вороном и упорствовал в этом убеждении. «Несчастный, он помешан. Мысли в нём // Рассеяны, как тучи после бури», – говорит о нём князь.


Художественно высоко и клинически точно в поэме «Братья-разбойники» описано помешательство одного из братьев, заключённого в острог:


Пред ним толпились привиденья,


Грозя перстом издалека.


Всех чаще образ старика,


Давно зарезанного нами,


Ему на мысли приходил…


И далее:


Он видел пляски мертвецов,


В тюрьму пришедших из лесов,


То слышал их ужасный шёпот,


То вдруг погони близкий топот,


И дико взгляд его сверкал,


Стояли волосы горою,


И весь как лист он трепетал.


По представлениям того времени, среди причин помешательства числилась несчастная любовь. Возможность «сойти с ума от любви» воспринималась вполне всерьёз. Подтверждение этому находим в письме Пушкина к жене. Поэт сообщал Наталье Николаевне о девушке по имени Варвара, сошедшей с ума от любви: «Она была влюблена и надеялась выйти замуж. Надежда не сбылась. Она впала в задумчивость, стала заговариваться. Свадьба сестры совершенно её помутила. Она убежала к Троице. Её насилу поймали и увезли. Мне очень жаль её».


Душевную болезнь поэта К. Батюшкова (его стихи высоко ценил Пушкин), несмотря на явную наследственную отягощённость, тоже приписывали неразделённой любви. В качестве решительного «метода» лечения тогда рекомендовалась физическая близость с женщиной. Жена поэта П. Вяземского Вера Фёдоровна, проявлявшая трогательную заботу о больном Батюшкове, намеревалась привлечь для этого за вознаграждение какую-нибудь девушку, а приятельница Пушкина Елизавета Михайловна Хитрово (дочь М.И. Кутузова) для этих целей называла себя. Пушкин не без иронии, хотя вполне доверяя подобному «лечению», писал: «Она как нельзя более взволнована состоянием Батюшкова. Она с самоотверженностью, поистине изумительной, предлагает сама явиться к нему, чтобы испробовать последнее средство».


Многие персонажи Пушкина становятся жертвами стрессовых ситуаций. Достаточно вспомнить, как Татьяна, тоскующая после тягостного для неё объяснения с Онегиным в саду, «увядает, бледнеет, гаснет», как в свою очередь Онегин, запоздало полюбивший Татьяну, «сохнет, и едва ль // Уж не чахоткою страдает.// Все шлют Онегина к врачам…». Жар и бред возникают у Наташи («Арап Петра Великого») при страшной новости о том, что её собирались выдать замуж за арапа, а Марья Ивановна («Капитанская дочка») заболевает от нервного потрясения из-за казни родителей и страха оказаться в руках Швабрина или Пугачёва.


Среди пушкинских произведений особо следует выделить глубоко философское стихотворение «Не дай мне бог сойти с ума…». Композиционно оно распадается на две части. В одной – мечты о той свободе, которая достигается в состоянии безумия:


Когда б оставили меня


На воле, как бы резво я


Пустился в тёмный лес!


Я пел бы в пламенном бреду,


Я забывался бы в чаду


Нестройных, чудных грёз.


Такое ощущение, будто в строках стихотворения есть элемент осознания того, что психически нездоровые люди вовсе не больны. Они как бы существуют в иной, не общепринятой системе ценностей. И в этом своём мире они самодостаточны. Более того, эти люди могут быть творцами иного мира, и неизвестно, чей мир лучше. Наш или тот, что возникает в душе больного:


И силен, волен был бы я,


Как вихорь, роющий поля,


Ломающий леса.


Вторая часть стихотворения содержит описание условий содержания помешанных. Хотя наука о душевных болезнях к началу XIX века сделала большие успехи, представление о помешанных именно как о больных не стало ещё общим достоянием. В то время господствовали суеверные воззрения на душевнобольных как на одержимых то злым, то добрым духом. Эти воззрения черпали своё начало в самых древних периодах человеческой культуры с веры во всё таинственное, непонятное и сверхъестественное.


Известно, что первая психиатрическая больница была открыта в Москве в 1808 году. В больнице долгое время лежал студент духовной академии Корейша, который славился как «прозорливец». К нему за советом ездила «вся Москва». Деньги за визит опускались в кружку и шли потом на улучшение быта больных. Говорили, что даже император Николай I собирался или действительно приезжал инкогнито к Корейше, причём он хотел знать его мнение о какой-то важной дипломатической акции России, чуть ли не о Крымской войне.


Корейша, многие годы страдавший неизлечимой формой психоза, разговаривал сам с собой, на вопросы отвечал не по существу, его речь часто была бессвязной, а между тем каждое его слово толковалось пришедшими за советом как пророческое откровение, его старались понять именно так, как это могло устроить посетителей.


История доносит нам издалека безыскусные строки, написанные в начале XIX века автором путеводителя по Москве, в главе, посвящённой описанию «домов смирительных и ума лишённых»: «Нельзя без сердечного прискорбия посещать камеры сих несчастливцев. Здесь вы видите одного прикованного к стене, там в длинной безумной рубашке с предлинными рукавами, тут жестокая скорбь обезобразила все черты лица… Посещение сего дома сделает, конечно, на каждого впечатление…». Об этом же читаем у Пушкина:


Да вот беда: сойди с ума,


И страшен будешь как чума,


Как раз тебя запрут,


Посадят на цепь дурака


И сквозь решётку, как зверка,


Дразнить тебя придут.


Однако так было не везде. Под влиянием французского психиатра Филиппа Пинеля, впервые снявшего цепи с психически больных, гуманные идеи нестеснения помешанных постепенно стали внедряться в умы русских врачей. В 1832 году в Петербурге на 11-й версте по Петергофскому шоссе, в прекрасном имении, когда-то бывшем летней резиденцией князя Потёмкина, была построена психиатрическая больница «Всех скорбящих». В неё перевели страждущих из Обуховской лечебницы, где «в 17 нумере» содержался сошедший с ума пушкинский Германн. «Попечитель по нравственной части» новой, считавшейся по тому времени образцовой больницы И.Ф. Рюль свой гуманизм к душевнобольным выразил такими словами: «Имея сожаление к ближнему твоему, потерявшему драгоценнейшее для человека – рассудок, не отказывай подать ему руку благодательной помощи и страшись не признать его себе подобным». Смотрителям предписывалось ласково и приветливо обходиться с больными, признавать в них чувство человеческого достоинства.



…Читая произведения Пушкина, видим, что он глубоко понимал болезненную сущность и тяжесть психических расстройств, в сравнении с чем «легче посох и сума», «легче труд и глад». Знания его были разнообразны и точны. И в этом гениальный поэт находился впереди многих своих современников.

"Петровский мост". Юрий ГОЛУБЕВ
 
По теме
  26 марта студенты подготовительного отделения кафедры русского языка как иностранного посетили Липецкий историко-культурный музей.
Фонд «Милосердие» передал липецким медикам высокотехнологичное оборудование - Липецкая ГТРК Лия Мурадьян Помочь с закупкой попросили сами врачи Фото предоставлено пресс-службой Фонда «Милосердие» Благотворительный фонд «Милосердие» помог оснастить липецкую городскую больницу №3 современным медицинским оборудованием.
Липецкая ГТРК
До назначения на должность в больнице нашего округа работала врачом-кардиологом ООО «Пульс» и врачом-терапевтом ГУЗ «Елецкий психоневрологический диспансер».
Газета Звезда
Мужчине грозит до пяти лет лишения свободы Юлия КЛЮЕВА 45-летнего жителя Липецка осудят за поджог макета фотовыставки в парке Победы Фото: Юлия КЛЮЕВА В Липецке будут судить мужчину, который поджег макет фотовыставки.
Комсомольская Правда